Речь идет об Александре Яковлевиче Хинчине (1894 – 1959). Биография его общеизвестна (см. здесь и там), поэтому имеет смысл повторить только самые основные вехи его жизненного пути. В 1911 году он поступил на физико-математический факультет МГУ, учился у Н. Н. Лузина, по окончании университета был оставлен в аспирантуре; в 1920-е годы читал лекции в Московском женском институте и Иваново-Вознесенске, с 1927 – вернулся в университете в качестве профессора. Занимался (здесь я переписываю тщательно, чтобы не ошибиться, т.к. не понимаю ни слова) теорией чисел и теорией вероятности, теорией стационарных случайных процессов и пр. С 1935 по 1937 год преподавал в Саратове, почему – не знаю, но, вероятно, неспроста (или нет? см. здесь). Работал в математическом институте Стеклова, занимался статистической механикой и шенноновской теорией информации. Член-корреспондент Академии наук, лауреат Сталинской премии. Опубликовал несколько книг, которые считаются классическими. Был депутатом Моссовета. В его честь названа стипендия, которую по сей день присуждают студентам в Калуге, откуда он был родом. Воспоминания коллег, друзей и учеников о его человеческих и профессиональных качествах носят почти исключительно апологетический характер.
И кто бы мог подумать, что за этой благостной внешностью гениального математика скрывался бывший….
…лирический поэт!
11 мая 1914 года Блок делает меланхолическую заметку в дневнике: «Книжки стихов от А. Хинчина из Калужской губернии и от Г. Иванова». (Комментаторы, кстати, столь же меланхолически поясняют – «А. Хинчин – провинциальный поэт» и ни слова более – уважаю). Калужское подношение должно было привлечь внимание Блока хотя бы потому, что книга была названа строчкой из его стихотворения: Хинчин А. О деве с тайной в светлом взоре. Калуга. 1914. 130 с. Этот экземпляр сохранился; на нем начертан инскрипт: «Светлому учителю Александру Блоку в дар глубокой признательности от автора». Никакой реакции автор, вероятно, не дождался, а до публикации этих записей не дожил несколько лет.
На самом деле, оказывается, учась в школе, будущий академик серьезно раздумывал, чему отдать предпочтение – математике или поэзии. Книга, которую он послал Блоку, была уже не первой – в 1912 году он выпустил тиражом сто экземпляров сборник «Пленения», а еще за два года до этого сборник стихотворений под псевдонимом А. Х. (по поводу этой атрибуции у меня есть определенные сомнения, но будем держаться официальной точки зрения). В 1915 году, учась в университете, он печатает тиражом в 85 экземпляров книжку «Слова, которым нет прощенья» и на этом заканчивает свою поэтическую карьеру.
В некоторых версиях его биографии упоминается еще его дружба с Маяковским, но никаких документальных свидетельств этому я не нашел. Его юношеские театральные увлечения документированы чуть лучше – известно, что он организовал в своем родном селе Кондрово любительский театр, а позже дружил с некоторыми артистами МХАТа и даже брал у них уроки актерского мастерства. Коллеги не без некоторой ревности объясняли этим фактом его феноменальные успехи на лекторском поприще: очень может быть. Я же, с удовольствием разоблачив «тайные пороки академиков», перепечатываю стихотворение из «Пленений»:
(автору на момент написания 17 лет, поэтому надеюсь на ваше снисхождение к нетвердо выдержанному размеру)
ПАРСИФАЛЬ
Три точки красные в нетронутом снегу.
Как вкопанный, измученный от бега
Стал конь. Кондвирамур! И дальше не могу.
И много, много лет не ведаю ночлега.
Прикованный кошмаром, верно стерегу
Багровый сон нетающего снега.
И чутко слышу, как на дальнем берегу
Молчит снегов таинственная нега.
Все – снег и кровь, молитва во хмелю.
Все – сказка дивная. А рой воспоминаний
Твердит о днях былых очарований
Мне – мужу королевы – королю.
Все снег и снег. Чуть брезжит свет мечтаний.
Кондвирамур. Желанная. Люблю.
(P. S. Относительно его человеческих качеств – я не могу – по разным причинам – судить о его роли в «Деле академика Лузина» (см. здесь, комментарии здесь и много где вообще); судя по опубликованным материалам, его выступление было – при взгляде из сегодняшнего дня - этически небезупречно, увы).
