Между тем, у финансового локуса есть еще как минимум две проекции – одна из них потенциально весьма занятна, а вторая – принципиально важна. Первая – это тексты, прямо посвященные денежным операциям, наподобие следующего:
БАНКОВСКИЕ ОТГОЛОСКИ
Этот мир так сердцу дорог –
Треволнений мир живых,
Мир гроссбухов и конторок,
Бюллетеней биржевых,
Итальянских бухгалтерий,
Акций, фондов, тратт… растрат, -
Словом, все таких материй,
Коим кто-нибудь да рад etc3
Вторая же – внелитературная финансовая жизнь писателей, категорически выпадающая из поля зрения современных биографов; между тем многие видимые нам поступки и явления имеют скрытые, но очевидные экономические причины (д-р Гудмен настороженно привстает с кресла). Даже беглый взгляд с этого ракурса на литературу русского модернизма показывает, в частности, что лишь единицы из действующих лиц не имели устойчивой и постоянной ренты: из авторов первого ряда регулярно ходили на работу лишь Анненский да Сологуб, причем служили оба они по одному ведомству. Не вдаваясь в источники символистских благосостояний (порой глумливо – как знаменитый пробковый заводик Брюсова – и стоусто ославленных), заметим, что внимательный анализ финансовых документаций существенно обогатит наши представления не только о биографиях, но и о душевном складе героев. Так, например, выясняется, что ученый и возвышенный Вячеслав Иванов был энергичным и талантливым биржевым игроком – и в архиве обслуживавшего его (и существующего доныне) брокерского дома Lombard, Odier & Co (Женева) должны храниться десятки ежегодных распоряжений, связанных с покупкой и продажей акций и облигаций4.
Печатаемые ниже документы представляют собой практически полный отчет о регулярных доходах Анны Ахматовой за тридцать с лишним лет ее жизни – от получения первого пенсионного вспомоществования5 до марта 1966 года. Специфика советской бюрократии определила чрезвычайно сложный путь движения бумаг такого рода: выплата персональной пенсии должна была инициироваться низовым подразделением профессионального союза или общественной организации; потом, обрастая рекомендациями и резолюциями, восходить по подвижной лестнице вплоть до Комиссии по персональным пенсиям Наркомата Социального обеспечения (позже ставшего министерством), где собственно, и решалось дело. На разных этапах этого пути документы оставляли следы и копии; в хорошо сохранившемся архиве Союза писателей (где по понятным причинам был исток большинства писательских ходатайств) велся учет исходящей почты, но все равно полностью этот комплекс бумаг Ахматовой сохранился в единственном экземпляре (ГАРФ. Ф. 539. Оп. 1. Ед. хр. 5037), по которому ныне и выводится впервые на всенародные очи.
Архивная единица представляет собой папку темно-синего полукартона, на обложке которой начертано:
ЛИЧНОЕ ДЕЛО ПЕРСОНАЛЬНОГО ПЕНСИОНЕРА
№ 10748
Ахматова
Анна
Андреевна
№ 10748
Ахматова
Анна
Андреевна
Документы подшиты в папку довольно хаотически (хотя с примерным соблюдением принципа – «от поздних к ранним»); для удобства чтения я привожу их в строго хронологическом порядке. Большая часть бумаг не требует комментариев: при нынешнем (превосходном) состоянии ахматоведенья заинтересованный читатель без труда отыщет материалы, касающиеся роли разных лиц в ее биографии. С другой стороны, существенная часть упоминаемых далее фамилий не поддается никакой верификации: секретари, референты и машинистки, служебные частицы литературного механизма, практически не оставляют бумажных следов.
Взятые вместе и прочитанные подряд эти документы (некоторая часть которых была известна по другим источникам и ранее6) производят гнетущее впечатление: слишком сложная координация объединенных усилий, казуистическая аргументация, регулярные ухищрения и могучий бумажный документооборот требовались, чтобы выпросить у коллективного пролетарского молоха ничтожнейшее из благодеяний.
==
1 Макеев М. Николай Некрасов: Поэт и Предприниматель (очерки о взаимодействии литературы и экономики). М., 2009.
2 Классический пример – книга: Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Словесность и коммерция. Книжная лавка А. Ф. Смирдина. М. 1929
3 Бенедикт <Вентцель Н. Н.>. На жизненном базаре. Спб. 1903. С. 10; ср., например: «Акционеры! / Надежды, веры / В вас больше нет, / И акций кучи, / Как черны тучи, / Мрачат ваш свет! / Доход свой верный / В акционерный / Я ввергнул мир - / И как в пустыне, / Стою я ныне, / Убог и сир!» и т.д. (Вейнберг П. Стихотворения. Спб. 1902. С. 205).
4 Сужу по сотням рапортов об исполнении его распоряжений, рассыпанных по разным папкам его архива
5 Первые попытки Ахматовой получить пенсию по болезни относятся к лету-осени 1926 года, но подробности их известны только в самом общем очерке (Черных В. А. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. 1889 – 1916. М. 2008. С. 230 – 232).
6 Отдельные документы были напечатаны в работах: Бабиченко Д. Л. Писатели и цензоры. М. 1994; Анна Ахматова и Союз Писателей. Публикация, вступительные заметки и заключение В. Бахтина // Звезда. 1996. № 8; Шнейдерман Э. «Элитфонд». О деятельности ЛО ЛФ СССР в 1930-1950-е годы // Звезда. 2004. № 1 и др.
* * *
Первая группа документов пенсионного дела начала складываться весной 1930 года; этому предшествовало исключение Ахматовой из числа бенефициантов академического вспомоществования (см. в письме Е. И. Замятина к жене: «Перевидал много всякого народу. В том числе поймал Полонского и говорил с ним об Ане А<хматовой>. Дела ее неважные: сейчас “неактивных” начали снимать с акад<емического> обеспечения: сняли, напр<имер>, Чулкова и А.А. тоже. Это я узнал позавчера, а вчера насел на Полонского. Он обещал говорить по этому поводу с Халатовым и с кем-то еще. М<ожет> б<ыть>, даже сегодня узнаю результаты» (цит. по: Черных В. А. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. 1889 – 1916. М. 2008. С. 264; далее: Летопись). По этому поводу группой сочувствующих было организовано коллективное воззвание, по всей вероятности, инициированное Г. И. Чулковым; по крайней мере, именно к нему адресовалась Ахматова в благодарственном письме 15 марта: «Милый Георгий Иванович, благодарю Вас за хлопоты. Мне очень стыдно, что Вам приходится возиться с моими делами» (цит. по: Тименчик Р. Д., Лавров А. В. Материалы А. А. Ахматовой в рукописном отделе Пушкинского дома // ЕРОПД на 1974. Л. 1976. С. 66). В эти же дни К. Федин записывал в дневнике: "Заходила Ахматова. Хлопочет о пенсии" (запись 24 марта 1930 г.; цит. по: Перхин В. «От старого друга…» // Нева. 1995. № 9. С. 222; указано Р. Д. Тименчиком). Промежуточным итогом хлопот стал такой текст:
<1>
Всецело поддерживаем ходатайство Анны Андреевны Ахматовой относительно назначения ей персональной пенсии. По совершенно по причинам в настоящее время, когда не хватает бумаги на самые актуальные книги, приходится из года в год откладывать издание<и? или?> переиздание сочинений Анны Ахматовой, однако мы прекрасно сознаем ее серьезные заслуги перед литературой.
Ее лирический и художественный талант всеми признан. Формальные достижения ее так значительны, что целая полоса стихотворческого искусства находилась в прямой от нее зависимости. Многие поэты, увлеченные иными темами, вовсе не Ахматовскими, учатся, однако, у нее художественно-поэтическому мастерству. Невозможно оспаривать большого литературного стажа, который дает Ахматовой <право на>персональную пенсию. Литература об Ахматовой чрезвычайно <обширна?>. Высокая оценка ее деятельности сделана не только ревнителями ее школы, но и деятелями нашей революции (см. напр. статью т. Осинского – «Правда» 1922 № 145).
Ее творчеству посвящены специальные исследования (см. напр. книги: Б. Эйхенбаума, В. В. Виноградова или статью Н. Недоброво).
Наконец, ее поэтическое влияние переходит за пределы СССР. Ее стихи переведены на французский, немецкий, английский, польский, украинский и др. яз. Ее литературное имя и ее творчество получили известность даже в Японии, где ее стихи появились в переводе. Стихи Ахматовой переведены также на древне-еврейский яз.
Президент Госуд. Академии Художественных Наук П. С. Коган
В. Вересаев
Вера Фигнер
Академик М. Розанов
Н. Пиксанов
Георгий Чулков
Б. Пастернак
==
Л. 43.
Фрагменты в ломаных скобках – предположительное чтение мест, поврежденных или закрытых при архивном скреплении документов; часть из них может быть прочитана, если папка будет расшита. Ссылка на статью Н. Осинского (Валериана Валериановича Оболенского) – памятник монументальному курьезу, связанному с ложной интерпретацией ст-ния «Все расхищено, предано, продано…»: прямолинейный большевик счел, что Ахматова в нем «<…> не обругала <…> революцию <…> а воспела ее, воспела то прекрасное, что родилось в огне ее и подходит все ближе, что мы еще завоюем, вырвавшись из уз голода и нужды»; стимулировало это толкование сходство имен подруги Ахматовой Н. В. Рыковой, которой посвящено стихотворение и жены наркома А. Рыкова, которой приписал его Осинский.
Большинство из подписавшихся доброжелателей связаны с Ахматовой более или менее долгими историями отношений (от Веры Фигнер, которой, по преданию, мать Ахматовой некогда пожертвовала нарядную шубку – и вот этот заячий тулупчик, заметил бы коллега Страннолюбский, аукается через десятилетия) и до Пастернака, даже краткий очерк отношений с которым потребовал бы непредставимого здесь объема. Для весны 1930-го года структура момента такова, что ссылки на книги Эйхенбаума (Анна Ахматова. Опыт анализа. Пг. 1923) и Виноградова (О поэзии Анны Ахматовой (стилистические наброски). Л. 1925) звучат еще среди доводов pro.
К этому недатированному фрагменту отдельно были приложены отзывы, таившие в себе потенциал большей убедительности: академика П. Сакулина и академика А. Луначарского; последний уже извергнут из наркомовского кресла, но еще достаточно влиятелен:
<2>
Анна Андреевна Ахматова принадлежит к группе поэтов, которые в 1912 г. , отделившись от символизма, образовали школу акмеистов. Ценной стороной этой школы было отрицание символического идеализма, <устрем?>ленного «в область неведомого». Акмеизм проповедовал реально-художественное восприятие и переживание мира, направляя вместе <с тем>свои творческие силы на утончение <поэтиче?>ской формы.
В своей литературной среде А. А. Ахматова занимала руководящее положение. Она <явля>ется высоким мастером стиха и одним из лучших лириков ХХ века. Недаром ее стихи послужили материалом для двух специальных исследований (Б. Эйхенбаума и В. Виноградова). Ее литературные заслуги – бесспорны.
В настоящее время А. А. Ахматова находится в очень трудном материальном положении и я поддерживаю ходатайство о назначении ей персональной пенсии.
Ленинград
5/IV 1930
Директор Пушкинского дома, академик П. Сакулин
Со своей стороны считаю справедливым облегчить жизнь поэтессы Ахматовой, многие произведения которой прочно вошли в нашу национальную лирику
Луначарский
==
Л. 42
«В область неведомого» - не слишком, вероятно, административно уместная цитата из важнейшего манифеста Гумилева «Наследие символизма и акмеизм»: «Русский символизм направил свои главные силы в область неведомого. Попеременно братался он то с мистикой, то с теософией, то с оккультизмом» etc
О хронологии подготовки прошений Сакулина и Луначарского см. в: Тименчик Р. Д. Из Именного указателя к «Записным книжкам» Ахматовой (в печати).
5 мая 1930 года Коган, собрав вместе эти два листка, отправляет их в официальную инстанцию, присовокупив следующую записку:
<3>
Москва, 5 мая 1930
Дорогой Григорий Моисеевич,
Посылаю Вам ходатайство Анны Ахматовой о персональной пенсии, а также поддержки этого ходатайства, подписанные Вересаевым, Коганом, Луначарским, Пастернаком, Пиксановым, Академиком Розановым, Академиком Сакулиным, Верой Фигнер и Г. Чулковым.
Материальное положение Ахматовой чрезвычайно тяжелое и я надеюсь, что Вы проявите обычную Вашу отзывчивость и по отношению к этой писательнице, сыгравшей такую крупную роль в нашей литературе.
Искренне уважающий Вас
П. С. Коган
--
Л. 41
Конверт не сохранился, но адресат этого письма вычисляется почти с полной уверенностью – это Григорий Моисеевич Леплевский (1889 – 1938) – на тот момент – председатель административно-финансовой комиссии Совнаркома. На этом неорганизованная часть движения ахматовских бумаг заканчивается и дальше они, снабженные нечитаемой резолюцией, начинают быстрое восхождение по инстанциям.
<4>
[Выписка из протокола] Заседания Подготовительной Комиссии СНК Союза СССР
от 10 мая 1930
О назначении персональной пенсии Анне Ахматовой
Признавая необходимым назначение персональной пенсии Анне Ахматовой, передать вопрос на срочное рассмотрение Комиссии по выдаче персональной пенсии при НКСО РСФСР.
Верно <нрзб>
==
Л.40
<5>
Управление делами Совета Народных комиссаров и Совета труда и обороны
В Пр<авительст>во РСФСР
12 мая 1930
Группа Труда и Быта Управления Делами СНК СССР направляет при этом дело о назначении персональной пенсии Анне Ахматовой.
Основание: Постановление Распорядительного зас. П<одготовительной> К<омиссии> от 10/V-1930 г., пр. № 27/365. П. 13
Референт группы – И. Барабанов
==
Л. 38
<6>
Управление делами СНК и ЭКОСО
РСФСР
НКСО – тов. НАГОВИЦЫНУ
15 мая 1930
Направляя дело о назначении персональной пенсии Анне АХМАТОВОЙ, Управление Делами СНК и ЭКОСО РСФСР просит о срочном его рассмотрении в Комиссии по назначению персональных пенсий.
ПРИЛОЖЕНИЕ: упомянутое
Зам. Управделами СНК РСФСР: Бандурин
Референт Соц. Кул. Гр. Сатинский
==
Л. 39
Последняя из бумаг адресована Иосифу Алексеевичу Наговицыну (1888 – 1937), начальнику Народного комиссариата социального обеспечения, который, собственно, и заканчивает эту часть истории – и с лета 1930 года Ахматовой будет впервые начислена пенсия; из следующих документов выяснится ее размер: 75 рублей (ср., кстати, реплику Н. Мандельштам: «А вот Анне Андреевне не нашли ничего лучшего, чем выдать пенсию по старости, хотя ей было около тридцати пяти лет. Тридцатипятилетняя «старуха» получила семьдесят рублей — государство обеспечило ей и спички, и папиросы»).
Через два года по инициативе примерно той же инициативной группы было предпринято новое ходатайство – на этот раз через Всероссийский союз писателей.
<7>
По постановлению Совнаркома поэтесса Анна Андреевна АХМАТОВА пользуется персональной пенсией уже два года. К сожалению, назначенная ей пенсия – семьдесят пять руб. – при настоящих условиях не обеспечивает удовлетворения самых насущных жизненных потребностей.
Мы, нижеподписавшиеся, ходатайствуем перед Совнаркомом об увеличении ей персональной пенсии до 225 руб., т.е. до той суммы, которая сравняла бы ее положение с положением прочих литературных товарищей.
Литературные заслуги АХМАТОВОЙ таковы:
Ее лирический и художественный талант всеми признан. Формальные достижения ее определяются тем, что целая полоса стихотворного искусства находилась в прямой от нее зависимости. Многие поэты, увлеченные иными темами, вовсе не Ахматовскими, учатся, однако, у нее художественно-поэтическому мастерству. Литература об Ахматовой обширна. Высокая оценка ее деятельности сделана не только ревнителями ее школы, но и деятелями нашей революции (см. напр. статью т. Осинского – «Правда» 1922 № 145).
Ее творчеству посвящены специальные исследования (см. напр. книги: Б. Эйхенбаума, В. В. Виноградова или статью Н. Недоброво).
Наконец, ее поэтическое влияние переходит за пределы СССР. Ее стихи переведены на французский, немецкий, английский, польский, украинский, японский, древне-еврейский и др. языки.
В. Вересаев
П. С. Коган
Вера Фигнер
Бор. Пильняк
Всев. Иванов
Георгий Чулков
Леонид Леонов
Б. Пастернак
Вл. Лидин
==
Л. 36
Из числа подписывавших первое прошение выбыли Луначарский (по не вполне понятным причинам) и Сакулин (умер в 1930 году в поезде «Москва – Ленинград», по пути из дома на работу); добавились же Пильняк, Всеволод Иванов, Леонов и Лидин (градус отношений Ахматовой с которыми варьировался от более чем дружелюбного с Пильняком до крайне неприязненного с Леоновым). Мотивировочная часть, как мы видим, осталась дословно той же. Теперь бумаги шли не через Леплевского, а официальными путями – через Всероссийский Союз Советских Писателей – одна из промежуточных инкарнаций, предшествующих могучему СП СССР.
<8>
ВЫПИСКА из ПРОТОКОЛА № 3
Заседания Президиума Оргкомитета ВССП от 28/VI – 1932 года
СЛУШАЛИ
Ходатайство группы писателей об увеличении пенсии Ахматовой до 225 руб.
ПОСТАНОВИЛИ
Поддержать ходатайство об увеличении пенсии
Выписка верна
секретарь <нрзб>
==
Л. 35
<9>
ВСЕРОССИЙСКИЙ СОЮЗ СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
Организационный комитет
27 сентября 1932
НАРКОМПРОС РСФСР
Комиссии по Персональным пенсиям
Оргкомитет Союза Советских Писателей СССР настоящим просит увеличить персональную пенсию поэтессе Анне Андреевне Ахматовой с 75 р. до 225 р. в месяц.
Орг. Секретарь Скурихин
==
Л. 34
Дело затянулось на несколько месяцев; часть усилий по его стимуляции отразились в переписке современников. Так, 17 октября Г. И. Чулков писал Ахматовой: «Пастернак известил меня вчера о Вашей болезни и о том, что до сих пор наши несносные бюрократы не уведомляют Вас об увеличении пенсии» (Летопись. С. 272). Двумя днями позже ей и Пунину писал Пастернак: «Звонил в день приезда Чулкову, он обещал тотчас же обратиться по делам Анны Андреевны в Наркомпрос и Оргкомитет, но этим не ограничился, как Вы уже, наверное, об этом знаете по результатам одной оказии в Ленинград, которой он для этого и воспользовался.
Так же горячо ко всему отнесся и Борис, пообещав намылить голову Гронскому, главе Оргкомитета» (Пастернак Б. Полное собрание сочинений. Т. VIII. Письма 1927 – 1934. М. 2005. С. 622; упоминаемый здесь Борис – Пильняк, подписавший воззвание). Несмотря на объединенные усилия, дело было передано в следующую инстанцию только в январе 1933 года:
<10>
НАРКОМПРОС РСФСР
7/I 1933
Центральная Комиссия по назначению персональных и академических пенсий при СНК РСФСР
Направляя при этом ходатайство Оргкомитета ВССП об увеличении персональной пенсии Анне Андреевне Ахматовой, Пенсионная Комиссия Наркомпроса поддерживает это ходатайство и просит увеличить ей пенсию до 175 р.
Приложение: на 11 листах
Отв. Секретарь Коллегии Чаплин
Консультант п/п Харитонов
==
Л. 37
Не вполне понятно, что было в этих 11-ти листах приложения: все, ныне хранящиеся в папке, промежуточные документы, занимают всего три листа; впрочем, не исключено, что прикладывали и всю переписку 1930 года. Интересно также, что на одном из промежуточных этапов сумма была урезана – в предыдущих документах говорилось о 225-ти рублях; пенсионная же комиссия рекомендовала 175, но, похоже, не получилось и этого (результирующие документы по делу утрачены или покамест не разысканы) – в пенсионном деле наступает четырехлетняя лакуна, прервавшаяся декабрьским известием 1936 года: «Меня сняли с пенсии, что, как Вы можете себе представить, сильно осложняет мое существование» (письмо Ахматовой к Э. Герштейн 31 декабря 1936 года).
Эта история практически не отразилась в документах пенсионной комиссии, поэтому о деталях ее можно только догадываться. Первыми числами января 1937 года датирована подшитая в дело справка:
<11>
СПРАВКА
Дана сия в том, что Ахматова А. А, проживающая по Фонтанка, д. 34, кв. 44 находится на иждивении сына своего Гумилева Льва Николаевича, проживающего по Фонтанка д. 149 кв. 14
13/1 1937 г. Управдом А.Штисе
==
Л. 33
Обстоятельства жизни Льва Гумилева этого времени описаны в подробностях, так что останавливаться на них нет нужды; в его следственном деле действительно значится адрес «Фонтанка, д. 149, кв. 14» - это квартира его приятеля - студента Акселя Бекмана; там он и будет арестован (см., напр.: Разумов А. Я. Дела и допросы // «Я всем прощение дарую…». Ахматовский сборник. М. – Спб. 2006. С. 280 – 281). Подпись управдома я разобрать не смог; в Ленинградских адресных книгах предположительно прочитанной мною фамилии нет.
Справка эта (по сути довольно издевательская, поскольку постулировала иждивенчество взрослой матери у полунищего и только что освобожденного из тюрьмы сына) потребовалась, вероятно, для одного из подразделений Ленинградских органов социального обеспечения, где в апреле среди прочего рассматривалось ахматовское дело:
<12>
ВЫПИСКА
ИЗ ПРОТОКОЛА № 7 КУРОРТНО-БЫТОВОЙ КОМИССИИ ПРИ СЕКТОРЕ ПЕРСОНАЛЬНЫХ ПЕНСИОНЕРОВ ЛЕНГОРСО от 13/IV 1937 г.
52. СЛУШАЛИ
Заявл. Ахматовой А. А., п/к 10748 рус., б/п, 44 л. пенсия была 91 р. (ошибочно снятая с пенсии). Просит восстановить ее в пенсии, увеличить пенсию, ввиду нездоровья выдать единоврем. пособие до разрешения вопроса о пенсии.
52. ПОСТАНОВИЛИ
Учитывая, что недоразумение возникло по ее вине, т.к. она заявила обследователю, что выходит замуж, но фактически этого не случилось и учитывая, что она теперь больна, просить НКСО восстановить ее в правах п<ерсональной>/пенсионерки, выплатить за все прошлое и просить увеличить пенсию ее с апреля м. до 150 р.
Подлинный за надлежащими подписями.
С подлинным верно В. <Скат? Сумат?>
19/ VIII <год нрзб; копия>
==
Л. 32
В собственном архиве Ахматовой сохранилось несколько бумаг, относящихся к этому сюжету – в частности, врачебные заключения, больничные справки и ее собственноручное заявление в Ленинградский горсобес о возобновлении персональной пенсии (РНБ. Ф. 1073. Ед. хр. 2); подробнее: Летопись. С. 300 – 301. Упоминаемый в справке НКСО – Наркомат социального обеспечения; п/к – «пенсионная книжка»; впервые появляющийся здесь номер 10 748 останется с Ахматовой на всю жизнь; все следующие бумаги будут им помечаться и подшиваться в соответствующую папку. При каких обстоятельствах образовалась пенсия в 91 руб., неправедно отмененная в конце 1936-го, не вполне понятно – значит ли это, что прошение 1933 года об увеличении ее до 175-ти руб. так и не было удовлетворено? Или сумма впоследствии уменьшалась? (В принципе, снижение зарплаты – регулярное явление в практике 1930-х годов).
Не слишком ясен и сюжет с предполагавшимся замужеством; достоверных данных по этому поводу у нас нет, а высказывать гадательные предположения представляется делом нескромным.
Кстати сказать, несмотря на недвусмысленную резолюцию Курортно-бытовой комиссии, дело на этом не закончилось – уже в мае собес затребовал справки о заработках и состоянии здоровья Ахматовой (Летопись. С. 302), а пенсионная книжка была ей выдана только 9 сентября (РНБ. Ф. 1073. Ед. хр. 3). Одновременно в недрах Наркомата была заведена личная карточка пенсионера:
<13>
КОМИССИЯ ПО НАЗНАЧЕНИЮ ПЕРСОНАЛЬНЫХ И АКАДЕМИЧЕСКИХ ПЕНСИЙ И ПОСОБИЙ ПРИ СОВЕТЕ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ РСФСР
ЛИЧНАЯ КАРТА
Лица, испрашивающего назначение персональной пенсии или пособия
Ходатайствующее учреждение: Президиум Союза Советских Писателей
Ахматова Анна Андреевна
1893
б/п
Характеристика заслуги в области революционной, профессиональной, военной, научной (подвергался ли репрессии, где и когда): Талантливая Поэтесса. Литературную деятельность начала с 1912 года. Ее творчество специально посвящено исследованию научными сотрудниками <так!>. Стихотворения ее переведены на ряд иностранных языков. Имеет большие заслуги перед русской поэзией, ею написаны «Четки», «Белая стая». Художественная ценность и общественная значимость Ахматовой являются в настоящее время фактом обще-признанным.
Получает персональную пенсию респуб. значения 150 руб. и пособие от Союза Писателей 750 руб. в м-ц
Состав семьи: одинока
Ленинград, Фонтанка д. № 34 кв. 44
Правильность сведений удостоверяю: Забелинский
==
Л. 7
Курсивом отмечен рукописный текст. Карточка плотного зеленого картона; недатирована, но под дату отведена графа с типографскими цифрами 193*. 750 рублей от Союза Писателей вписаны, очевидно, позже: этот сюжет (к которому мы вернемся чуть ниже) возникнет только в 1940 году.
:::окончание здесь:::
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →